Ослепший старый маг ночью по лесу бродил.
На кладбище разлил он волшебный эликсир.
И лишь проговорил: "Что ж я старый натворил?"
 
 Трупы оживали - землю разрывали,
 Всюду выползали, дико вышибали,
 Глотки драли, все вокруг ломали,
 Рвали свою плоть.
 
 Это место люди не любили,
 Потому что здесь же гадов хоронили.
 Все они водку пили,
 Проклятыми были.
 
Среди ублюдков шел артист,
В кожаном плаще - мертвый анархист.
Крикнул он "Хой!", челюсть долой.
Трупов вел он за собой.
 
 Бешено в деревню мертвые ворвались,
 В свете фонарей рожи показались.
 Дрались и по полной отрывались,
 Шли дома громить.
 
 Взяли люди топоры и вилы -
 Мертвецов загнать в свои могилы.
 Но на это не хватило силы -
 Трупов не убить!
 
Среди ублюдков шел артист,
В кожаном плаще - мертвый анархист.
Крикнул он "Хой!", челюсть долой.
Трупов вел он за собой.
 
Был на руке застывший "fuck",
Из кармана торчал пиратский флаг.
Зомби всю ночь кричали: "Хой!
Мы анархисты - народ не злой!"
 
 Что за наважденье без предупрежденья
 А вот так напали - сильно напугали
 Смеялись и толкались, парнишку заставляли
 Пого танцевать.
 
 Что есть мочи женщин визжали
 И крестьяне в панике бежали.
 Трупы дохли, снова оживали,
 Ржали людям вслед.
 
Среди ублюдков шел артист,
В кожанном плаще - мертвый анархист.
Крикнул он "Хой!", челюсть долой.
Трупов вел он за собой.
 
Был на руке застывший "fuck",
Из кармана торчал пиратский флаг.
Зомби всю ночь кричали: "Хой!
Мы анархисты - народ не злой!"
 
В жизни артист веселым был
И нажраться он всегда любил.
Утро крестьянам помогло -
Солнце трупы за полчаса сожгло.
 
Но в тишине ночной
В подвале кто-то рявкнул:
"Хой!"